Volodymyr KopchakКомментарий Бакинскому Пресс-клубу:
1. Уже сам по себе запуск процесса обмена люди/карты минных полей – безотносительно формул и посредничества – является однозначным позитивом. Пленных (диверсантов в логике Баку) так или иначе возвращать когда-то бы пришлось, а карты минных полей – это ведь тоже про судьбы и спасенные человеческие жизни… Однако на этом позитивы заканчиваются, а моральную часть вопроса и эмоции – как бы сложно это ни было – приходится выносить за скобки для понимания сложившейся ситуации.
2. Подобные обмены всегда жестко вплетены в систему торгов, давлений и спекуляций вокруг урегулирования конфликта, и Карабах здесь не исключение. Для официального Еревана вернуть людей всегда будет главным приоритетом – это нормально и правильно по определению, и тем более важно для правящей команды в постреволюционный период и в бесконечной «предвыборной логике», в которой продолжает жить Армения. В Баку это хорошо понимают и логично увязывают обмены с хорошо известным списком претензий в адрес Еревана, так или иначе вращающихся вокруг признания территориальной целостности Азербайджана.
3. Базовой и общей для противоборствующих сторон проблемой является то, что основные рычаги по арбитражу Карабаха находятся всё ещё в Москве. Вопрос обмена – просто наиболее яркий маркер. Именно кремлёвская модерация Карабаха делает невозможными двусторонние азербайджано-армянские контакты даже по такой «беспроигрышной» теме как обмен люди-мины-люди. В рабочей переговорной повестке пока снят вопрос обмена «всех на всех» (в нашем случае пока «всех на все карты») – как ступенька к выходу на новый уровень доверия между противоборствующими сторонами. Публичные апелляции и пикировки между Ереваном и Баку либо идут в кремлевской логике конфликтного управления, либо по факту адресованы Кремлю. Сегодня легче представить совместный азербайджано-армянский экипаж для полёта на Марс, чем не силовой (и без посредничества Москвы) компромисс по известным спорам на государственной границе в процессе её делимитации/демаркации. Есть, конечно, обстоятельства непреодолимой силы, но и присутствует «корректор», сжигающий ещё на этапе проектировки мосты к возможным компромиссам.
4. Коллега Gela Vasadze и правда очень чётко подметил, что претензии Баку по несоответствию (на 75%) полученных карт (Физули, Зангилан) касаются именно последнего обмена. Того, который выглядел как спешный ответ Москвы на обмен при посредничестве США и Грузии (тогда передавались карты мин Агдамского района – думаю, и там была определённая коммуникация с Москвой, о чём свидетельствовало хотя бы «молчание сквозь зубы» из Кремля). Я могу допустить, что карты именно вокруг Физули изначально были составлены настолько безалаберно (сложно представить – но пусть), так же как и то, что несоответствие было сфабриковано, в том числе и специально (тоже пусть – как вариант). Я вообще не уверен, что все минные поля Карабаха положены на карты, а существующие карты в полном объеме находятся в Ереване, а не только в Москве. Могу себе представить любую информационную обёртку по этому поводу… Однако простите мне такой цинизм – всё это тактические моменты (см. предыдущий пункт).
5. У меня нет сомнения, что претензии по картам, озвученные Ильхамом Алиевым, по факту были адресованы не только и не столько Еревану. Эти претензии ложатся в текущую конфронтационную цепочку по линии Баку-Москва, где с разной долей публичности присутствует и официальная формулировка МО РФ «военизированные формирования Нагорного Карабаха», и наращивание численности/мускулов/геометрии присутствия этих самых формирований на линии разграничения в Карабахе. Это и про подконтрольный «миротворцам» поток грузов в Карабах через Лачин, в том числе военных и в том числе из Ирана. Это также про процессы инфраструктурной автономизации территорий Карабаха, находящихся под российским военным протекторатом, – аэропорт Ходжалы и ГЭС «Гетаван-1».
6. Не соглашусь с вами в том, что Турция никак не реагирует. Да, российско-турецкий Мониторинговый центр пока визуально выглядит то ли как вывеска, то ли как ширма для усиления российского военного присутствия ещё и в Агдамском районе – за «бровкой бывшей НКАО». В то же время, описанные выше выкрутасы Москвы на карабахском фронте активизировались после/вследствие Шушинской декларации и активизации линии Анкара-Баку-Пакистан. И это только видимые раздражители для Москвы. Так что Анкара не афиширует, но действует. Заставляя Кремль рефлексировать. В том числе, посредством, как вы отметили, «мухлежа со смертоносными минами» …