Alisher IlkhamovThe article assesses the risks and threats to fall under US and EU sanctions in the event of joining the EAEU. The author – an independent expert from Uzbekistan – provides an overview of the challenges for Tashkent in the financial, trade, investment spheres.
Key points:
- Immediately after Uzbekistan joins the EAEU (if it happens), intensification of economic ties with Russia is expected, including with companies that are under Western sanctions.
- Uzbekistan is seeking a radical increase in its textile exports to the United States. But in the case of joining the EAEU, Uzbek textile manufacturers should be especially careful to avoid their business partners also being Russian companies that are under US sanctions.
- The exchange rates of the national currencies of the EAEU member states, which are closely dependent on the Russian economy, experienced negative inflationary processes following Russia, which affected Russia after the application of Western sanctions.
- Under the conditions of the “four freedoms” regime and the building of a customs barrier around the EAEU, Russia will tie Uzbekistan more closely to its economic and exchange rate, thereby drawing it into its sanctions wars with the West.
The full article in Russian is available here:
Узбекистан добивается радикального увеличения экспорта своей текстильной продукции в США. Но в случае вступления в ЕАЭС узбекским производителям текстиля следует быть особо осторожными, чтобы избежать того, чтобы их бизнес-партнерами также были российские компании, находящиеся под американскими санкциями
Находящиеся в тесной зависимости от российской экономики и курсы национальных валют стран-членов ЕАЭС испытывали вслед за Россией негативные инфляционные процессы, которые затронули Россию после применения западных санкций.
Экономически гораздо более мощное государство по сравнению с Узбекистаном Россия в условиях режима «четырех свобод» и выстраивания таможенного барьера вокруг ЕАЭС теснее привяжет к себе, к своему экономическому курсу и курсу рубля экономику Узбекистана и, тем самым втягивая его в свои санкционные войны с Западом.
В октябре 2019 г., во время своего визита в Ташкент председатель Совета федерации федерального собрания России Валентина Матвиенко неожиданно объявила, что во время ее беседы с президентом Узбекистана Шавкатом Мирзиеевым была достигнута договоренность о том, что Узбекистана вступит в Евразийский Экономический Союз. Недоумение вызвало то, что эта новость была озвучена не представителем Узбекистана, а российским государственным лицом. Тот случай позволил подозревать Ташкент в том, что он становится все более зависим в своей внешней политике от Москвы.
Вслед за заявлением Матвиенко действительно последовали шаги узбекского правительства в сторону окончательного оформления решения о вступлении в ЕАЭС. Объявление самого этого решения уже ожидалось в начале 2020 года. Но в последний момент, в конце января того года, Ташкент дал задний ход, объявив, что принято решение добиваться для начала статуса Узбекистана в качестве наблюдателя в этой организации. Этот статус был утвержден Советом ЕАЭС в декабре 2020 г.
Тем временем в стране до сих пор не утихают споры относительно плюсов и минусов вступления страны в этот союз, контролируемый Москвой. Судя по всему, само руководство страны до сих пор находится в раздумьях, вступать в него или нет.
Говоря о преимуществах и рисках, с которыми будет иметь дело Узбекистан в случае вступления в ЕАЭС, приводились разные аргументы «за» и «против». Однако никто до сих пор не рассмотрел то, как санкции США, Канады и Евросоюза, введенные против России, окажут прямое или косвенное влияние на экономку Узбекистана. В этой статье рассматривается возможный эффект преимущественно американских санкций.
Для начала приведем статистику этих санкций по состоянию на январь 2021 года, то есть до последних шагов администрации Байдена (в начале марта) по поводу применения режимом Путина химического оружия против его оппонента Алексея Навального и его осуждения московским судом в феврале этого года.
Всего Штатами было введено 433 санкции против индивидуальных и 534 – против юридических лиц. Причем львиную их долю составляют те санкции, которые были введены в ответ на аннексию Россией Крыма и оккупацию ею Донбасса – 68% и 90% соответственно.
Если говорить о санкциях против юридических лиц, то расклад тут такой:
- ТЭК – 134
- Банки – 117
- Оборонные компании – 61
- Транспорт – 38
- Инвестиции и страхование – 12
- Строительство – 32
- Другие компании – 122
- Общественные организации – 29
- Госорганы – 6
Главным мотивом узбекского правительства к вступлению страны в ЕАЭС является стремление расширить свой экспорт в Россию, а также привлечь оттуда больше инвестиций. Сразу после вступления Узбекистана в ЕАЭС (если таковое состоится) ожидается интенсификация экономических связей между двумя странами, что не может не привести к росту вероятности вступления узбекских компаний и организация в отношения сотрудничества с российскими контрагентами, которые находятся под санкциями Запада. Узбекских компаний эти санкции могут коснуться в случаях, когда узбекская компания получает выгоду от сделок с российскими подсанкционными компаниями и одновременно ищут взаимовыгодного сотрудничества с американской стороной. Надо отдавать себе отчет, что в Штатах правовой отдел любой более или менее крупной компании или организации, когда решается вопрос о выделении ресурсов иностранной стороне, проводит экспертизу на предмет соответствия требованиям Офиса по контролю за иностранными активами (Office of Foreign Assets Control). Если выясняется, что потенциальный иностранный партнер имеет связи с любым индивидуальным или юридическим лицом в санкционном списке OFAC, то правовой отдел блокирует эту сделку. При этом этот иностранный бизнес-партнер может быть даже не уведомлен о причинах сорвавшейся сделки.
Чтобы избежать такого рода последствий, узбекские государственные органы и каждая компания, планирующая вести дела с российскими контрагентами, должны будут перед каждой сделкой с россиянами проводить юридическую экспертизу на предмет того, а не находится ли кто-либо из этих российских контрагентов в санкционном списке.
К примеру, Узбекистан добивается радикального увеличения экспорта своей текстильной продукции в США. Но в таком случае узбекским производителям текстиля следует быть особо осторожными, чтобы избежать того, чтобы их бизнес-партнерами также были российские компании, находящиеся под американскими санкциями. Скажем, это может оказаться какой-либо из тех 117 банков или же какая-то из транспортных компаний, указанных выше в санкционном списке. Сама организация такой юридической экспертизы потребует тщательной подготовки и расходов, что не может не отразиться на транзакционных издержках.
Конечно, и сейчас узбекские компании подвергаются такому риску. Однако в силу того, что Узбекистан пока не представляет большого интереса для американских инвесторов, а узбекский текстиль пока сталкивается с другими барьерами на пути к рынку США (такими как санкции по причине принудительного труда в хлопковом секторе), а с другой стороны, пока не вступил в ЕАЭС, эти риски пока сравнительно невысоки. Они возрастут в случае вступления Узбекистана в ЕАЭС.
В контексте указанных санкций, Узбекистан также может столкнуться с негативными последствиями во внешнеторговой и финансовой сферах. К такому выводу можно прийти, изучив опыт нынешних стран-членов ЕАЭС.
Возьмем финансовую сферу. Если сопоставить динамику роста санкций, введенных в связи с российской агрессией против Украины, с обменным курсом российского рубля, то мы увидим, что с середины 2014 года, когда начались вводиться «проукраинские» санкции, курс рубля по отношению к доллару упал примерно вдвое, с 35 рубля до диапазона 60-80 руб/долл. В настоящее же время он колеблется вокруг 74 руб/долл., то есть до сих пор не восстановился до уровня начала 2014 г. и более раннего периода.
В свою очередь, ослабление национальной валюты, как известно, усиливает инфляционные процессы. Цена импортных товаров растет, а вслед за этим – и средний уровень цен в экономике. При этом долгосрочный эффект переноса (обменный курс – инфляция) оказывается сильнее краткосрочного. Так, в России в нулевые годы изменение курса рубля на 10% приводило к изменению общего уровня цен примерно на 3% в тот же месяц и на 6% в течение года. Приведем данные, как менялся уровень инфляции в России после 2014 года:
| Годы | Годовая инфляция в России, % |
| 2020 | 4,9 |
| 2019 | 3,0 |
| 2018 | 4,3 |
| 2017 | 2,5 |
| 2016 | 5,4 |
| 2015 | 12,90 |
| 2014 | 11,36 |
| 2013 | 6,45 |
| 2012 | 6,58 |
Как мы видим, уровень инфляции резко подскочил с 6,45% в 2013 г. до 11,36% в 2014 г. Инфляцию удалось обуздать только в 2016 году благодаря специальным фискальным мерам, в частности, путем сокращения государственных расходов на социальные нужды, а также путем резкого повышения ставки рефинансирования Центрального Банка. На графике ниже видно, что Центральному банку России пришлось к концу 2014 года резко поднять ставку рефинансирования, с 7 до 17 процентов. К ставке на начало 2014 года России удалось вернуться только в 2018 году.
Ключевая ставка Банка России. Источник: https://www.cbr.ru/hd_base/KeyRate/
Повышение ставки рефинансирования, в свою очередь, резко удорожало и коммерческий банковский кредит, что ударило по интересам как бизнеса, так и населения, особенной той части, которая пользуется ипотекой для улучшения своего жилищного положение. Именно с этим удорожание кредита в основном связано то замедление роста всей экономки, которое началось в 2014 году и продолжается сейчас. Что интересно, хотя к 2020 -2021 году ставка ЦБ была снижена до 4.25%, 19 марта этого года банк решил поднять ее до 4.5%, и это, скорее всего, опять связано с санкциями, в этот раз принятыми в начале марта, после чего курс рубля к доллару заметно пошатнулся.
Это то, как санкции отразились на российской экономике. Но дело в том, что находящиеся в тесной зависимости от российской экономики и курсы национальных валют остальных стран-членов ЕАЭС испытывали вслед за Россией схожие негативные процессы. Возьмем к примеру самую сильную экономику в ЕАЭС после российской – Казахстан. Курс тенге там претерпел весьма схожую с рублем динамику после 2014 года – падение с 151 тенге/долл в середине 2014 г. до 188 тенге/долл в этот же период 2015 года, и далее до 350-411 тенге/долл в последующие годы, вплоть до настоящего времени.
Это падение курса тенге так же негативно отразилось на уровне инфляции в Казахстане, как показано в таблице ниже. Уровень инфляции стал увеличиваться в 2014 г. и резко возрос в 2015 г., стабилизировавшись только в 2018 г.
| Год | Годовая инфляция в Казахстане, % |
| 2020 | 6.37 |
| 2019 | 5.43 |
| 2018 | 5.43 |
| 2017 | 7.22 |
| 2016 | 8.29 |
| 2015 | 13.53 |
| 2014 | 7.54 |
| 2013 | 4.9 |
| 2012 | 6.06 |
Как и Россия, Казахстан тоже был вынужден резко повышать свою ключевую ставку рефинансирования. Если в 2013 году ставка рефинансирования Национального банка была равна 5.5%, то уже в 2015 году она поднялась до 12%, а в 2016 г. – до 17%, снизившись до 9% и до сих пор остается на этом уровне.
Источник: https://bankchart.kz/spravochniki/indikatory_rynka/nbu_discount_rate
Другой негативный эффект санкции имели и на внешнюю торговлю стран-членов ЕАЭС. Так, курс на импортозамещение, взятый Россией в ответ на санкции Запада, был распространен Москвой на другие страны-участницы, причем без их согласия. В частности, Россией в одностороннем порядке были ограничены транзитные торговые операции, то есть реэкспорт товаров, которыми занимались компании Беларуси и Казахстана, что вступало в противоречие с лозунгом четырех свобод (в торговле товарами и услугами, движении капиталов, миграции рабочей силы), которые были провозглашены как основополагающие принципы ЕАЭС. Россия ввела ограничения против реэкспорта из Беларуси, а также ограничила транзитные перевозки из Украины в Казахстан.
Из-за этих ограничений сильно пострадал товарооборот между Казахстаном и Украиной. Так, из-за санкций, введенных Москвой против Украины, импорт из Украины в Казахстан за период с 2014 по 2018 годы снизился в три раза, с 1 миллиарда 208 миллионов долларов до 388 миллионов долларов. Ограничения коснулись в основном «санкционной» сельскохозяйственной и агропромышленной продукции.
По сравнению с Казахстаном экономка Узбекистана является более слабой и менее приспособленной к условиям международной конкуренции. Поэтому следует ожидать не менее негативного эффекта на узбекскую экономику режимов санкций, введенных против России и самой Россией в отношении своих геополитических недругов. Экономически гораздо более мощное государство по сравнению с Узбекистаном Россия в условиях режима «четырех свобод» и выстраивания таможенного барьера вокруг ЕАЭС теснее привяжет к себе, к своему экономическому курсу и курсу рубля экономику Узбекистана и, тем самым втягивая его в свои санкционные войны с Западом. Но в таком случае на более активное экономическое сближение с этим Западом, на его инвестиции и технологии Узбекистану не следует рассчитывать.
На это утверждение может возникнуть возражение, что несмотря на санкции, американские инвестиции в экономку Казахстана только увеличивались за последние годы. Но при этом следует иметь в виду, что 94% этих инвестиций направлено в добычу нефти и газа. Узбекистан не обладает запасами углеводородов, сравнимых с казахскими. Кроме того, Казахстан, проводя в последние десятилетия гораздо более либеральную экономическую политику, добился гораздо больше привлекательности для иностранных инвестиций, чем Узбекистан. Но даже при этой привлекательности для ПИИ, как мы показали выше на примере курсов национальных валют, инфляционных процессов и стоимости кредита для местного бизнеса и населения, Казахстан все равно остается заложником ситуации с антироссийскими санкциями.
Узбекистану следует иметь в виду, что при его более активной интеграции в сферу российского экономического влияния, его финансово-кредитная сфера будет подвержена аналогичному негативному воздействию американских санкций, что и в Казахстане. Но при этом по указанным выше причинам привлекательность Узбекистана для американских инвестиций будет оставаться гораздо ниже казахстанской.
Автор: независимый эксперт из Узбекистана