Illusions of the OSCE, 3+3: South Caucasus in a new geopolitical matrix

– “New cold war” and risks for the region;

– Russian power mediation for China;

– deadlock of OSCE policy;

– “red lines” for Georgia;

– fog of the “3 + 3” format for the South Caucasus;

– Turkey and the reanimation of Euro-Atlantic unity

(In Russian)

Я не склонен контекст региональной безопасности на Южном Кавказе обсуждать в дихотомии форматов «ОБСЕ против 3+3». Это, на мой взгляд, упрощенчество. И не потому, что Минский формат по Карабаху уже почил по факту в бозе, а формула «3+3» — пока аморфна и не конкретна. Клубок геополитических интересов разных игроков вокруг Южного Кавказа может оказаться куда запутаннее. И, думаю, не в последнюю очередь поэтому цитируемый Джордж Кент выступил весьма размыто – то ли с элементами недосказанности, то ли с взаимоисключающими посылами.

1. Мир погружается в новый формат глобального противостояния, который ряд экспертов успели окрестить «новой холодной войной». Вашингтон решительно настроен противостоять российской экспансии. Лондон недавно борьбу с Россией обозначил и закрепил доктринально. Но в категории «новой холодной войны» – если мы говорим о двух глобальных полюсах противостояния – всё это элементы борьбы по линии США-КНР. В отличие от Советского Союза, для России перспектива стать отдельным полюсом сегодня выглядит как «не по Хуану сомбреро». Однако такой расклад несёт в себе новую систему вызовов и рисков. Китай, который, как принято считать, никуда не спешит, может согласиться на некое «силовое посредничество Кремля» в своих интересах на постсоветском пространстве. Симптомы такого подхода уже проявляются на украинском фронте и не только.

2. ОБСЕ по своей природе не способна исторически и по определению решить какой-либо конфликт. Заморозить, подморозить, оставить тлеть или подзажечь – это да, но никак – не решить. Просто нет такого функционала. К миссиям под эгидой этой организации можно относиться по принципу «это конечно лучше, чем ничего». Да, сотрудники миссий ОБСЕ вызывают уважение хотя бы тем, что работают в опасных зонах, где может попросту «прилететь» и где очень опасно для жизни. Но сути это не меняет. Из украинского опыта по работе на оккупированной Россией части Донбасса есть вообще негативные примеры. Когда эта уважаемая организация – и на уровне «идей», и на уровне отдельных персоналий – местами банально подыгрывала оккупанту.

3. Касаемо конфликта вокруг Нагорного Карабаха (перешедшего в новую фазу после победы Азербайджана в «44-дневной войне» и российской военной интервенции в тот же Азербайджан), то возврат к работе Минской группы ОБСЕ – реальный, а не на уровне лозунгов – попросту невозможен без кардинальной замены предыдущей повестки. По очевидным причинам. В который раз повторюсь – Москва помимо военной базы в Азербайджане Минский формат для Карабаха удерживает «про запас» – на случай развала «двустороннего пасьянса» с Турцией (сейчас он выглядит стойким, но …). Мне сложно сказать, как к возвращению в игру МГ ОБСЕ реально отнесётся Вашингтон, но вот Париж может поддержать Москву вполне искренне – президенту Макрону в последнее время свойственно позиционироваться аватаром Кремля.

4. Рекламируемый с разных направлений формат «3+3» пока напоминает «геополитику тостов», традиционно свойственную Южному Кавказу. Мне не совсем понятно, как можно где-либо одновременно усилить позиции России, Турции и Ирана. Эти игроки имеют глубинные противоречия в ряде перекрестных регионов, один из которых — Южный Кавказ. При этом «миротворческая» логика Кремля читается легко – обозначенные транспортно-логистические проекты в регионе должны: а) контролироваться Россией, б) служить инструментом обволакивания и затягивания Азербайджана, Армении и Грузии в орбиту национальных интересов Кремля. Для Москвы не существует субъектности Баку, Еревана или Тбилиси – но жив имперский нарратив «Закавказье». Анкара или Тегеран «подыгрывать» этому способны максимум ситуативно. (Плюс возвращаемся к п.1, где про Китай).

5. Представитель Госдепа исчерпывающе описал «красные линии» для Грузии в каких-либо форматах углубления сотрудничества с РФ. Ситуация, на мой взгляд, выглядит ещё проще. Для Тбилиси есть две непреодолимые преграды – это Абхазия и регион Цхинвали, находящиеся под российской оккупацией. Тот, кто в Тбилиси «вдруг» попытается эти преграды «преодолеть» без восстановления территориальной целостности – получит соразмерный ответ от грузинского общества и не только. 6. Возвращаясь к пункту 1, отметим, что в логике глобального противостояния с Китаем, помимо противодействия Кремлю, будет строиться и иранская политика Вашингтона, и реанимация евроатлантического единства, в контексте которой будет вырабатываться линия поведения с Анкарой. Турция при всех своих геополитических амбициях вообще сегодня выглядит «золотой фишкой» в этой «новой холодной» геополитической матрице.

Volodymyr Kopchak

Head of the South Caucasus Section

He has been working as a Head of South Caucasus Branch of the Center for Army, Conversion and Disarmament studies (CACDS, Kyiv, Ukraine). Volodymyr also is an expert in Georgian Strategic Analysis Center (GSAC, Tbilisi, Georgia) and expert in The Topchubashov Center (Baku, Azerbaijan).

Work Experience:
– deputy Director of the CACDS;
– deputy editor in chief of Defense Express “Defense Industry of Ukraine” magazine;
– CACDS media projects coordinator; editor in chief of “Accent” magazine.

Summary of qualifications: Research, analysis; Analytical work in the field of geopolitics, external policy, informational security (countering propaganda), countering “hybrid” threats, military-technical cooperation, etc.; Publishing the CACDS bulletin “Challenges and threats: security review”; Organizing of international conferences, seminars, round tables; Experience in law-making process, including preparation of the offset law in military-technical cooperation sphere of Ukraine.

Contact Us
March 2021
M T W T F S S
1234567
891011121314
15161718192021
22232425262728
293031  
Translate »